Хрущев, пидарасы и авангард
Посещение Хрущевым выставки художников авангардистов "Новая реальность" в Манеже имело скандальную славу и привело к широкому общественному резонансу как за рубежом, так и в самом СССР. Никита Сергеевич называл художников пидарасами, а их творчество определил как говно и мазня.
В конце статьи имеется сборник файлов, которые помогут более глубже понять суть происшедшего. Вы можете скачать их абсолютно бесплатно.
Хрущев, пидарасы и авангард
Событие
1 декабря 1962 года в Москве, в Манеже, состоялась выставка произведений художников-авангардистов под названием "Новая реальность", приуроченная к 30-летнему юбилею Московского отделения Союза художников СССР. На выставке демонстрировалось более 2 тысяч произведений. Выставка вызвала большой общественный интерес, менее чем за месяц ее посетило свыше ста тысяч зрителей. Помимо картин в авангардистском стиле, на вставке экспонировались авангардистские скульптуры, в том числе произведения Эрнста Неизвестного, впоследствии вынужденного эмигрировать из СССР.
Выставку почтил своим присутствием тогдашний глава СССР Никита Сергеевич Хрущев. Сопровождали его высокопоставленные партийные работники и члены правительства: Михаил Суслов, Александр Шелепин, Сергей Павлов, Екатерина Фурцева.
В карман не полез
Хрущёв обошёл зал несколько раз, общался с художникам, в основном он спрашивал кем были их родители. Увиденное крайне возмутило генерального секретаря и Хрущёв честно высказал свое мнение о художниках и их авангардистском творчестве.
"Слушайте, вы педерасты или нормальные люди!? Это педерасты в живописи! Что вы на самом деле! Копейки мы вам не дадим! Вот все, кто хочет, пусть напишут список, дайте в правительство, что вы желаете выехать в свободный мир, вы завтра получите паспорта и на дорогу! Да, да, уезжайте!".
"Надо навести порядок. Что мы вот с этой мазней пойдем в коммунизм?"
"Вот я хотел бы спросить, женаты они или не женаты; а если женаты, то хотел бы спросить, с женой они живут или нет? Это извращение, это ненормально".
"Как же иначе. Нельзя играть в нейтралитет, вот о чем идет спор, а не о том, сколько чего. Дерьмо, хотя и маленькое, но оно аромат разносит и отравляет атмосферу".
"Что это за лица? Вы что, рисовать не умеете? Мой внук и то лучше нарисует! Что это такое? Вы что мужики или педерасты проклятые, как вы можете так писать? Есть у вас совесть?"
"Когда я вот посмотрел, насмотрелся на это, я спросил его: "Слушайте, товарищи, господа, вы, вижу, настоящие мужчины, потому что не педерасты вы ё.., вы извините".
"Вы всё чувствуете, что вы ходите в панталонах коротких? Нет, вы уже в штанах!"
"Это педерастия в искусстве! Так почему я говорю, педерастам 10 лет, а этим орден должен быть?"
"Вызывает ли это какое-нибудь чувство? Хочется плюнуть! Вот эти чувства вызывает".
"Многое - мусор. Да. Надо чистить Мы не можем мимо пройти, знаете, как наблюдатель, знаете, как на берегу стоит человек и смотрит: вот, плывёт, значить, и хорошее, и дерьмо плывёт."
"Как же ты, такой красивый молодой человек, мог написать такое говно?"
"Так вот вы и есть те самые, которые мазню делают, ну что же, я сейчас посмотрю вашу мазню!”.
"Вы скажете, так сказать, каждый играет, так сказать, в свой, так сказать, музыкальный инструмент - вот это и будет оркестр? Это какофония! Это... Это дом сумасшедший будет! Это джаз будет! Джаз! Джаз! Я не хочу обидеть негров, но вот, э-э, по-моему, это музыка негритянская".
"Кто же полетит на это жареное, которые вы хотите показать? Кто? Мухи, которые на падаль бросаются! Вот они, знаете, огромные, жирные. Вот и полетели!".
"Штаны с вас спустить надо. Какой это брат? И вам не стыдно? Это юродство, а он говорит это брат. Вы нормальный физически человек? Вы педераст или нормальный человек? Это педерасты в живописи".
"Всякое говно понарисовали; ослиное искусство".
"Куда вы двигаетесь?! Я опять повторяю, я вас считаю педерастами. Казалось бы, педерасты это добровольное дело, договоренность двух типов, а государство за это дает 10 лет, а раньше каторга. И это во всем мире так, хотя и процветает на Западе этот вид «искусства». Так вот это разновидность его. И вы хотите, чтобы мы вас финансировали!"
"Вот, например, джаза я терпеть не могу. Откуда джаз пришел? От негров. Негры теперь освобождаются. Что такое джаз? Это какие-то невероятные звуки, нагромождение звуков. Меня это раздражает".
Воспоминания
Эрнст Неизвестный
Входит Хрущев, спрашивает, кто тут главный. Кто-то выталкивает Элия Белютина, руководителя студии при московском горкоме (работы этой студии висят на стенах). Белютин начинает что-то объяснять. Ильичев, курировавший в ЦК искусство, говорит: "Никита Сергеевич, главный не этот, главный вот тот", указывает на Неизвестного. "Ты пидарас?", интересуется Хрущев. "Нет, говорит Неизвестный. Дайте мне девушку, и я сейчас докажу". Хрущеву это нравится, он начинает слушать Неизвестного. Тот защищает интеллигенцию, объясняет ему величие Пикассо. "В этом человеке есть дьявол и ангел, говорит Хрущев. Дьявола мы уничтожим, а ангелу поможем".
Леонид Рабичев
По воспоминаниям участника выставки художника Леонида Рабичева, негодование Хрущева было вызвано тем, что накануне ему доложили о разоблачении группы гомосексуалистов в издательстве "Искусство".
Видно было, что он мучительно хотел понять, что это за картины, что за люди перед ним, как бы ему не попасть впросак, не стать жертвой их обмана. Но при всем при этом на фоне лиц-масок помощников, сопровождавших его, однозначно замкнутых, однозначно угодливых, однозначно послушных или однозначно безразличных, лицо Никиты Сергеевича отличалось естественной живостью реакций. В данном случае оно стало злым. Никита Сергеевич молчал около двух минут, а затем громко, с ненавистью произнес: "Говно!”. И, подумав, добавил: "Педерасты!”. И тут все сопровождавшие его государственные люди, как по команде, указывая пальцами то на одного, то на другого из нас, закричали: "Педерасты!”. Стоящий рядом с Рабичевым Суслов кричит: "Задушить!" "Арестовать их! Уничтожить! Расстрелять!" кричат и другие члены правительства (Шелепин, Мазуров, Фурцева). Хрущев подходит к автопортрету Бориса Жутовского. "На два года на лесозаготовки", - приказывает он. Вдруг кто-то обращает внимание на художника Алексея Колли и кричит: "Вот живой педераст!" Члены правительства и члены идеологической комиссии окружают его и кричат: "Живой педераст! Живой педераст!"
Элий Белютин
Хрущев три раза обежал довольно большой зал, где были представлены 60 художников нашей группы. Его движения были очень резки. Он то стремительно двигался от одной картины к другой, то возвращался назад, и все окружавшие его люди тут же услужливо пятились, наступая друг другу на ноги. Со стороны это выглядело, как в комедийных фильмах Чаплина и Гарольда Ллойда. Первый раз Хрущев задержался на портрете девушки.
-Что это? Почему нет одного глаза? Это же морфинистка какая-то! с каждым словом его голос становился визгливее.
Начав с портрета девушки А. Россаля, Хрущев стремительно направился к большой композиции Л. Грибкова "1917 год".
-Что это такое? спросил Хрущев.
Чей-то голос сказал:
-1917 год.
-Что это за безобразие, что за уроды? Где автор?
В опустевший зал, где я остался стоять, неожиданно вошли два члена Политбюро, Полянский и Кириленко. Полянский направился ко мне и сказал:
-Не расстраивайтесь, товарищ Белютин, все не так плохо, как вам, наверное, кажется.
-Да я так не думаю, сказал я.
-Я хочу, сказал этот молодой (ему только что исполнилось 45 лет) государственный деятель, вам сказать от лица Идеологической комиссии, что 60 - 70 работ ваших и ваших товарищей, если вы этого захотите, будут помещены в нижних залах.
В этот момент вошли мои ученики. Студийцы окружили нас, и началась удивительно свободная беседа. Но вдруг издалека раздался истерический крик Хрущева. Его голос был визгливым и оглушающе пронзительным:
-Запретить! Все запретить! Прекратить это безобразие! Я приказываю! Я говорю!
Лица коллег Хрущева вытянулись. Наверное, за годы его правления они привыкли ко многому, но это уже было чересчур.
-И проследить за всем! И на радио, и на телевидении, и в печати поклонников этого выкорчевать!
Эрнст Неизвестный
Входит Хрущев, спрашивает, кто тут главный. Кто-то выталкивает Элия Белютина, руководителя студии при московском горкоме (работы этой студии висят на стенах). Белютин начинает что-то объяснять. Ильичев, курировавший в ЦК искусство, говорит: "Никита Сергеевич, главный не этот, главный вот тот", указывает на Неизвестного. "Ты пидарас?", интересуется Хрущев. "Нет, говорит Неизвестный. Дайте мне девушку, и я сейчас докажу". Хрущеву это нравится, он начинает слушать Неизвестного. Тот защищает интеллигенцию, объясняет ему величие Пикассо. "В этом человеке есть дьявол и ангел, говорит Хрущев. Дьявола мы уничтожим, а ангелу поможем".
Леонид Рабичев
По воспоминаниям участника выставки художника Леонида Рабичева, негодование Хрущева было вызвано тем, что накануне ему доложили о разоблачении группы гомосексуалистов в издательстве "Искусство".
Видно было, что он мучительно хотел понять, что это за картины, что за люди перед ним, как бы ему не попасть впросак, не стать жертвой их обмана. Но при всем при этом на фоне лиц-масок помощников, сопровождавших его, однозначно замкнутых, однозначно угодливых, однозначно послушных или однозначно безразличных, лицо Никиты Сергеевича отличалось естественной живостью реакций. В данном случае оно стало злым. Никита Сергеевич молчал около двух минут, а затем громко, с ненавистью произнес: "Говно!”. И, подумав, добавил: "Педерасты!”. И тут все сопровождавшие его государственные люди, как по команде, указывая пальцами то на одного, то на другого из нас, закричали: "Педерасты!”. Стоящий рядом с Рабичевым Суслов кричит: "Задушить!" "Арестовать их! Уничтожить! Расстрелять!" кричат и другие члены правительства (Шелепин, Мазуров, Фурцева). Хрущев подходит к автопортрету Бориса Жутовского. "На два года на лесозаготовки", - приказывает он. Вдруг кто-то обращает внимание на художника Алексея Колли и кричит: "Вот живой педераст!" Члены правительства и члены идеологической комиссии окружают его и кричат: "Живой педераст! Живой педераст!"
Элий Белютин
Хрущев три раза обежал довольно большой зал, где были представлены 60 художников нашей группы. Его движения были очень резки. Он то стремительно двигался от одной картины к другой, то возвращался назад, и все окружавшие его люди тут же услужливо пятились, наступая друг другу на ноги. Со стороны это выглядело, как в комедийных фильмах Чаплина и Гарольда Ллойда. Первый раз Хрущев задержался на портрете девушки.
-Что это? Почему нет одного глаза? Это же морфинистка какая-то! с каждым словом его голос становился визгливее.
Начав с портрета девушки А. Россаля, Хрущев стремительно направился к большой композиции Л. Грибкова "1917 год".
-Что это такое? спросил Хрущев.
Чей-то голос сказал:
-1917 год.
-Что это за безобразие, что за уроды? Где автор?
В опустевший зал, где я остался стоять, неожиданно вошли два члена Политбюро, Полянский и Кириленко. Полянский направился ко мне и сказал:
-Не расстраивайтесь, товарищ Белютин, все не так плохо, как вам, наверное, кажется.
-Да я так не думаю, сказал я.
-Я хочу, сказал этот молодой (ему только что исполнилось 45 лет) государственный деятель, вам сказать от лица Идеологической комиссии, что 60 - 70 работ ваших и ваших товарищей, если вы этого захотите, будут помещены в нижних залах.
В этот момент вошли мои ученики. Студийцы окружили нас, и началась удивительно свободная беседа. Но вдруг издалека раздался истерический крик Хрущева. Его голос был визгливым и оглушающе пронзительным:
-Запретить! Все запретить! Прекратить это безобразие! Я приказываю! Я говорю!
Лица коллег Хрущева вытянулись. Наверное, за годы его правления они привыкли ко многому, но это уже было чересчур.
-И проследить за всем! И на радио, и на телевидении, и в печати поклонников этого выкорчевать!
Последствия
В тот же день, после посещения выставки Хрущевым, более 200 работ художников, участников студии "Новая реальность", были арестованы и конфискованы.
Особенное негодование у Хрущёва вызвало творчество художников Ю. Соостера, В. Янкилевского и Б. Жутовского. Хрущёв потребовал запрета деятельности экспонентов:
"Очень общо и непонятно. Вот что, Белютин, я вам говорю как Председатель Совета Министров: все это не нужно советскому народу. Понимаете, это я вам говорю! Запретить! Все запретить! Прекратить это безобразие! Я приказываю! Я говорю! И проследить за всем! И на радио, и на телевидении, и в печати всех поклонников этого выкорчевать!"
В результате событий на выставке на следующий день в газете "Правда" был опубликован разгромный доклад, который послужил началом кампании против формализма и абстракционизма в СССР. Хрущев потребовал исключить из Союза художников и из партии всех участников выставки, но оказалось, что ни в КПСС, ни в Союзе художников, из участников выставки практически никто не состоял. Уже через две недели на встрече руководства СССР с интеллигенцией Хрущев докладывал: Художников учили на народные деньги, они едят народный хлеб и должны работать для народа, а для кого они работают, если народ их не понимает?
21 декабря 1962 г. Э. Неизвестный обратился к Н. Хрущеву с письмом, в котором он писал: "Дорогой Никита Сергеевич, я благодарю Вас за отеческую критику. Она помогла мне. Да, действительно, пора кончать с чисто формальными поисками, и перейти к работе над содержательными монументальными произведениями, стараясь их делать так, чтобы они были поняты и любимы народом. Сегодня товарищ Лебедев передал мне Ваши добрые слова. Никита Сергеевич, я боюсь показаться нескромным, но я преклоняюсь перед Вашей человечностью и мне много хочется писать Вам самых теплых и нежных слов. Но что мои слова; дело — в делах. Никита Сергеевич, клянусь Вам и в Вашем лице партии, что буду трудиться не покладая рук, чтобы внести свой посильный вклад в общее дело на благо народа. С глубоким уважением Э. Неизвестный". На письме имеется помета, что его читал Н. Хрущев и оно было разослано членам Президиума ЦК КПССС.
Скачать Файлы
Аудиозапись Хрущева во время посещения выставки
Видео коллаж аудиозаписи Никиты Хрущева
"Заговор в Манеже". Документальный фильм о выставке
Стенограмма посещения Хрущевым выставки "Новая реальность"
Воспоминания участников выставки (Леонид Рабичев, Элий Белютин, Владимир Янкилевский, Эрнст Неизвестный, Борис Жутовский, Юло Соостер).
Аудиозапись Хрущева во время посещения выставки
Видео коллаж аудиозаписи Никиты Хрущева
"Заговор в Манеже". Документальный фильм о выставке
Стенограмма посещения Хрущевым выставки "Новая реальность"
Воспоминания участников выставки (Леонид Рабичев, Элий Белютин, Владимир Янкилевский, Эрнст Неизвестный, Борис Жутовский, Юло Соостер).
Владимир Маслов, 28 февраля 2012 г.
